Мама утаскивает Вику с балкона, закрывает двери, закрывает окна. Вика пристроилась было спать на средней полке. Мне, Вике, снится папа и я сама. Камни прилипли к телу под одеждой, бугрятся наростами, я некрасивая, теперь точно, я отвратительная и имею право такой быть, я не хочу быть красивой. Хочется подпрыгнуть, забраться на самую верхнюю полку, пройти без рук по карнизу, я всё могу, я лёгкая, потому что некрасивая и мне больше не надо ей быть.
Новая шерсть лезет клоками из кошки, мама затыкает ей щели. Пальцы проваливаются в шерсть, в кошачий бок, в заросшую дыру. Теряются в невесомости, шерсти всё прибывает, мама обкладывает Пашкова почти невесомым пухом, Пашков раскраснелся от жара, от теплоты, ему тепло от шерсти. Пожалуй, оставим его у нас, попугая только заберём. Пусть бабка одна дома ругань разводит. Под балконом разбросаны те самые камни, пригвоздили к асфальту бегонии, в квартире всё сильнее пахнет сигаретами.

Толстые старые стены собирают звуки. Пашков молчит, успокоился, мама молчит, гладит Вику по голове, Вика обернулась вокруг кошки, прижалась к ней животом. Над школой напротив встала туча. Прыщ на спине справа зудит ещё противнее, Вика тихонько расковыряла его, на футболке бурое пятно. Нет, мама, бабушку заберём к нам вместе с попугаем, я чувствую её, ей одиноко и печально, мы не можем лишить её Пашкова. Вика спорит про себя с мамой, молчит, улыбается –– я всё равно сделаю по-своему.

Вика нюхает кошку, обнюхивает себя. Сигаретами пахнут кончики пальцев, жёлтая кислятина впиталась под ногтями, Вика выкусывает белёсые лохмотья кутикулы.
Темнота. Вика закрывает глаза, чтобы спать, за закрытыми глазами что-то шевелится, воздух ходит волнами, наплывает плотностью. Где мама. Тёмно-серые и красные лохмотья вылупляются из стен, свисают с потолка, сливаются друг с другом. Вика слышит их шёпот, их гул залепляет уши. Вика боится встать, рот не открывается позвать маму. Одна из сущностей подлезает ближе, Вика цепляет пальцем. Мягкий полупрозрачный кисель невесом, Вика накручивает на палец, в голове постепенно проступают слова, они меняются местами, пихаются, толкают Вику в голову изнутри. Шипение и треск складывается в песню, Вика раскачивается, мурлычет под нос, встаёт, танцует.