Пашков лежит рядом с Викиной кроватью на надувном матрасе, рану на голове в больнице ему не смогли зашить, края никак не схватывались, расходились, мягкие ткани рвались дальше по швам, дыра расползалась и мохрилась вывернутыми, размягчёнными лоскутами кожи. Викина мама украла его из больницы и привезла обратно. Мама отключила телефоны, и Викин тоже, компьютер и планшет. Пашков стонет, бегает закрытыми глазами, дышит и не встаёт. Вика уже дважды перелезла через него, когда вставала, и он ничего не заметил. Мама помыла камень, обтёрла его водкой и приложила к ране. Где ты взяла этот булыжник, часа три мучила она Вику. Мама, мама, ничего-то ты не видишь, таких на балконе много.

Я, Вика, хожу по камням, они колются, они разбросаны по моей комнате, они перешли сюда, не все, на балконе ещё груда, я наступаю нарочно, боль со ступней поднимается в руки, ввинчивается в живот. Неужели это я кинула в Пашкова камень. В животе крепнет сила от боли, Вика злится на папу, злость ползёт на Пашкова –– что делать, мама.

Спрячем Пашкова в балконе под крышей на верхнем ряду, когда придут, и ты тоже там поместишься. Я боюсь без тебя там, мама. Я залезу с вами, полки большие, доски толстые, всех выдержат. Из раны на голове Пашкова перестало сочиться красно-жёлтое, полупрозрачное и густое, по краям наползла мелкопузырчатая пена. Вика тянет руки, разминает, убрать бы камень, руки онемели держать много часов. Мама несёт простыни, режет и рвёт на длинные полосы, стены съедают звук. Вика видит, как мамины пальцы схватываются за край тряпки, как начинают тянуть в разные стороны. У Вики напрягаются те же мышцы, что и у мамы, Вика повторяет мамины движения, рвёт простыни, Вика чувствует, как ослабевает связь между нитями, нити растягиваются –– до предела –– и разрыв стремится вниз, к противоположному краю.

Всё происходит быстро, за секунды, Вика зачерпывает силу из живота, красной кашицей распределяет по грудным мышцам, по плечам, мама, как спелое яблоко, наливается от Викиной силы, мама работает зеркалом, работает экзоскелетом, с каждым новым красным комком остервенело рвёт простыни для Пашкова, на перевязочный материал. Вика видит разрывы нитей, но ничего не слышит, прислушивается, хочет поймать резкий, как выстрел, звук, выстрелы решетят стены, стены затягиваются, глушат. От Вики и от головы Пашкова, где рана, отчётливо воняет сигаретами. Бегонии мама не заметила.