Пашков катается в компьютерном кресле, Вика лежит на полу, Пашков объезжает её, повторяя фигуры растопыренных рук, согнутых и подтянутых по-лягушачьи ног. Колесо наезжает на волосы, капюшон толстовки закрывает лицо. Колесо накручивает волосы и везёт за собой. Пашкову нравится новая квартира, в его с попугаем не разъездишься, у них с бабушкой одна комната, матери с отцом нет. Сегодня Пашков чего-то боится и дёргает правой ногой, отстукивает пяткой по полу постоянно меняющийся ритм. Вика пытается повторить, хочет повторить, ловит левой рукой бешеные пальцы на ноге Пашкова –– Вика левша, –– заползает дальше, обхватывает за лодыжки. Я, Вика, электрокардиограф, Вика выписывает кривую Пашковских сердечных сокращений на полу, отмечает нарушения ритма, экстрасистолы. Пашков закручивает пространство вокруг Вики, как будто что-то такое подозревает. Вика орёт, Пашков падает, опрокинутое кресло влетело в стену, на крутящемся колесе лохматая прядь.

Как куревом воняет. Что за красная лужа на полу. Кровь, откуда столько. Больно же, как больно, голова моя, взорвусь. В моей, Викиной, голове отдаётся не моя боль, залпами взрываются красные горящие огоньки, кровь хлещет из каждой сигареты, кровь пахнет табаком. От меня, от моих месячных пахнет сигаретами.