Чекист загадочно изогнул брови, бесцеремонно вылил себе в стакан оставшуюся водку и выпил ее залпом.

Олег словно айсберг откололся от ледника их пластикового столика и по красивой кривой стремительно поплыл в сторону выхода. Алексей проводил его меланхоличным взглядом глубоко пьяного человека. Мысли в его голове шумели как огромный пчелиный рой, в котором практически невозможно было вычленить отдельные звуки. Слишком много информации… Алексей никак не мог соединить в голове все нити рассказа Олега и собрать из них единую историю.

«Гагарин, инопланетяне, проститутка из «Интуриста»… Кобейн, дочка фальшивая…. Какой-то бред! С другой стороны, черт его знает… фото это… похож же! Улыбка гагаринская, ее ни с чем не спутать…».

Уборщица отточенными движениями собрала с соседних столов бутылки и пластиковые тарелки.

Дверь, тамбур, потом еще одна дверь и, наконец, улица и свежий после дождя воздух. Вокруг все качалось, Алексея мутило, поэтому он решил перейти на другую сторону переулка и присесть на ограду сквера отдышаться. Под ногой хлюпнула лужа, Алексей почувствовал, как в ботинке медленно намокает носок. Впрочем, это его не расстроило, и даже не сильно отвлекло от мыслей о его ретировавшемся собеседнике. На холоде думалось чуть легче, и теперь Алексею казалось смешным все то, что он пятнадцать минут назад воспринимал за чистую монету.

«Нет, ну какая же чушь!... Но ведь как рассказывал, черт… даже денег не жалко!…».

Тошнота постепенно отступала, и Алексей подумал, что в принципе нет никакой разницы, правдивую ли историю рассказал ему Олег. В конце концов, главное, чтобы она была складной, да и фото можно прикрепить, наверняка оно в интернете есть. Алексей представил, как его «расследование» станет материалом недели или даже месяца и уже прикинул, на что мог бы потратить полученную за него премию. Он даже придумал название статьи — «Москва — третий космический Рим».

«Нужно срочно набросать текст, хотя бы схематично, пока впечатления свежие…» — Алексей выключил диктофон на смартфоне и открыл «заметки», но, поняв, что печатать в его состоянии, да еще и в темноте невозможно, убрал телефон обратно в карман, — «Дома, все дома… пора домой…».

Он потряс головой, чтобы еще немного протрезветь, и уже собрался встать и отправиться в сторону «Чистых прудов», когда заметил, что неподалеку от него также на ограде сидит какой-то грузный мужик в заношенном свитере Boys, с как будто оплавившимся и стекшим вниз восковым лицом. Мужик ничего не делал и даже не смотрел в сторону Алексея, но тому почему-то стало не по себе. Он резко вскочил и быстро пошел прочь от незнакомца.

Панкратьевский переулок покачивался перед глазами Алексея или он сам покачивался от алкоголя и быстрой ходьбы. Страх помогал быстро трезветь. Алексей несколько раз оборачивался, но мужик сидел неподвижно, как какая-то несуразная советская горгулья. Дойдя до конца переулка, Алексей свернул в знакомые дворы и через минуту вынырнул на Ананьевский. Тут его немного отпустило, все-таки до бульвара и метро было уже недалеко. В переулках было абсолютно пусто, лишь вдалеке у входа в паб курило несколько человек. Алексей прошел мимо снесенного здания «Литгазеты» и стали идти помедленее, чтобы случайным зрителям не показалось, что он от кого-то убегает. Однако стоило ему перейти на спокойный шаг, как он различил за спиной какой-то слабый шорох. Алексей обернулся — метрах в пятидесяти за ним ехала черная машина. Он сбавил темп до совсем уж улиточного, машина замедлилась вслед за ним. Страх вновь застучал у Алексея в висках. Мысли путались в голове.

«Забежать в бар и переждать? Или рвануть к бульвару? Но он по-любому быстрее…».

Неожиданно, в начале следующего переулка, как красный спасательный круг, замаячил знак «кирпич». Алексей ринулся туда и, пробежав несколько домов, обернулся. Автомобиль медленно прошуршал мимо переулка и проехал дальше. Алексей оперся о стену дома и подождал, пока сердце чуть-чуть успокоится.

«Пора бросать пить, — подумал он, — привидится же черт знает что…».

Тем не менее, ощущение тревоги не ослабевало. Чтобы не рисковать, и не возвращаться, Алексей решил сделать крюк и пойти в сторону Сретенки. Луков переулок, в котором он оказался, был абсолютно безлюден. Лишь в домах в разнобой горели желтым старые окна. Он почти дошел до цели, когда с улицы вдруг повернул и медленно поехал на него черный автомобиль. Алексей не был уверен, что это та же самая машина, но проверять не хотелось. Слева была арка с открытой калиткой — он со всей прыти рванул туда. Алексей пробежал через двор в параллельный переулок, однако черный автомобиль мистическим образом уже поджидал его там. Алексея охватила паника. Плохо понимая куда направляется, он нырнул в следующую арку, потом в еще одну, под визг тормозов и вой клаксонов перебежал Сретенку и опять дворы, дворы, дворы… Однако, куда бы он не забегал, в каком бы закутке не оказывался — черная машина неизменно умудрялась его догонять.

Алексей окончательно обессилел от погони. От выпитых водки и пива саднило сердце. В закрытом воротами дворе какого-то очередного расселенного дома была детская площадка с большой песочницей. Алексей с трудом доковылял на нее и рухнул спиной на песок, в надежде, что его не будет видно из-за бортика.

«Только бы пару минут, чтобы восстановиться…», — думал он, стараясь дышать как можно тише.

Но вот раздается скрип, ворота открываются, во двор въезжает машина, глушит мотор, гаснут фары. Слышен щелчок открываемой двери, и мягкий шорох подошвы об асфальт. В кармане куртки предательски пикает разряжающийся смартфон…

Алексей больше не чувствует страха, он просто смотрит на прочистившееся после дождя небо, в котором звезды и бесконечный холод космоса, а дом смеется над ним, глядя на него своими черными глазами.